понедельник, 3 декабря 2012 г.

Ориентиры во взаимоотношениях

Здравствуй, читатель. Несколько месяцев я не писал сообщений - не было времени. Сейчас хочу поделиться наблюдениями за тонкостями взаимоотношений и их связи с самоощущением. 
Плотно занимаясь особенностями регрессивной трансовой работы, я заметил то, что заметит любой, кто занят трансами и Эриксоновской терапией. Небольшая часть клиентов в отношении с терапевтом очень быстро входит в транс в самом начале взаимоотношений. Скорее всего, взаимное доверие высокое. Другая - также небольшая - часть клиентов вовсю контролирует процесс работы терапевта. Транс в этой группе клиентов неглубокий, и может перерасти в более глубокий и плодотворный. Может перерасти, если терапевтические отношения будут продолжены по обоюдному согласию терапевта и клиента. И дело здесь не только в степени доверия. В развитии альянса - ключик к долгим отношениям как таковым: растущее согласие и в словах, и в контекстах, и в процессе взаимодействия. И это согласие весьма многогранно. За взаимодействием, которое видно глазами, есть сопереживание и со-ощущение ("межличностный транс" Гиллигена), и они составляют часть контекста взаимодействия. Отношения клиента и терапевта (психолога), их история ограничены целью встреч. Всегда ли? Ведь след от взаимоотношений остается у всех участников еще долго. Этот след проницает и эмоции, и смысл отношений, и структуру событий взаимодействия, и энергетику отношений в целом. "След" этот живой, и небезразличен ни одному из участников отношений. Он пронизывает двух индивидов намного глубже формального соприкосновения их границ. Здесь много тонкостей, особенно профессиональных. Однако, что важно всегда и во всех отношениях - зачем каждый из участников идет на контакт, даже рискуя утратить границы. Вот этот смысл наотмашь выражен в первой аксиоме "Прагматики человеческих коммуникаций" (Ватцлавик, Бивин и Джексон): Man cannot not communicate (Человек не может не общаться).  Это - описание безусловной глубинной природы человека, выражающейся в виде НУЖДЫ, и нужда эта порой сильнее нужды защитить свою жизнь или поесть, сильнее нужды совокупляться или получать одобрение. Стремление общаться непрерывно, и даже если мы его не замечаем, оно управляет жизнью тотально. Это стремление выводит каждого участника за пределы индивидуальных границ. И как это ни прискорбно для психологов-атомистов, на грани паники блюдущих личные границы (например, в раннем анализе Фройда), более профессиональным было бы признать существование единого живого пространства. Признать его и жить в нем. Существует нераздельная неслиянность между людьми, которая связывает живых людей априори, то есть ДО ТОГО, КАК МЫ ЕЁ ОЩУТИМ И ПОЧУВСТВУЕМ, УЗНАЕМ О НЕЙ. Почитай "Непостижимое" Семёна Франка. Франк переживал и видел взаимоотношения между людьми несоизмеримо глубже Фройда. Ему удалось словесно описать глубокую связь между людьми, успешно минуя известные клинические фиксации. Незадолго до него была написана полная поэтических прозрений работа Мартина Бубера "Я и Ты". Не читай их пересказов - они ложны. Читай первоисточники. Эти две работы - части единого диалога.
Напоследок. Ты когда-нибудь встречал(а) человека, который ходит по автомобильной свалке, чтобы найти наилучший автомобиль? Встречал ли человека, который ходит вокруг пищевых отходов с целью насладиться лучшей едой? Так стоит ли доверять теориям человеческой психики (души по-гречески), выстроенным с опорой на психопатологию?.. Ещё Юнг открыто критиковал Фройда за клинику творчества...

2 комментария:

  1. Ильдар, я рад, что ты снова пишешь :-)

    Хочется дополнить: человек не может не общаться, это так. Но также человек не может общаться всё время.

    На мой взгляд, человеческая потребность в общении сменяется потребностью в одиночестве.

    Сильное (или насильственное) нарушение этого ритма может выливаться в проблему.

    Виктор Франкл в своей работе "Психолог в концлагере" писал:

    "... бывают минуты, когда просто необходимо уединиться. Постоянная жизнь на людях, на виду у товарищей по несчастью, каждый день, каждый час, даже при выполнении каких-то мелких житейских процедур, начинает тяготить, рождает настоятельную потребность хоть немного побыть одному. Это просто какая-то тоска по одиночеству, по возможности остаться наедине с самим собой, со своими мыслями.

    Когда меня уже в Баварии перевели в так называемый «облегченный» лагерь, где во время эпидемии сыпного тифа дали, наконец, работу врача, я иногда имел счастливую возможность хоть на несколько минут погружаться в такое одиночество. Позади сыпнотифозного барака (то есть простой землянки, где лежали около пятидесяти лихорадящих, бредящих больных) рядом с двойной оградой колючей проволоки был маленький тихий уголок. Там с помощью нескольких колышков и срубленных веток было устроено нечто вроде шалаша, куда каждый день отволакивали по полудюжине трупов из нашего маленького «облегченного» лагеря. В этом углу был люк подземного водопровода, прикрытый деревянным щитом. Вот туда-то я и приходил посидеть на этом щите в те минуты, когда мог оставить барак. Присев на корточки, я часто смотрел сквозь сетку колючей проволоки на цветущие поля и голубеющие далекие холмы баварского пейзажа. Там я давал волю своей тоске, своим мечтам, оттуда улетал мыслями на север, на северо-восток, туда, где, — я думал, — находились те, кого я любил, но где сейчас я не видел ничего, кроме зловеще-причудливых облаков. "

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Спасибо за глубокий комментарий. Не хочу комментировать Франкла, права не имею.
      Он пережил то, чего я, надеюсь, не переживал в своём прошлом.
      На твое дополнение к общению: согласен, быть одному - один на один с собой и миром - крайне необходимо. И кто-то из йогов сказал, что тот, кто не умеет быть один, не умеет быть с другими.

      С Новым Годом!

      Удалить